«Нортленд» взял курс к месту встречи с канадцами, а тем временем с его борта вылетел самолет-амфибия «Грумман дак». Лейтенант Джон Притчард кружил над ледником, чтобы удостовериться, что летчики направляются к нужному фьорду. Ему удалось обнаружить след от снегоступов, который, по его расчетам, мог быть проложен не более чем два дня назад. Но при этом самих Гудлета, Нэша и Уивера он не нашел.
Тем временем канадцы продвигались вперед намного быстрее, в чем очень помогли сброшенные с самолета снегоступы. Летчики сделали привал, только когда стемнело, потому что опасались зияющих повсюду расселин. Однако ночь не давала отдыха. Их поливало дождем и засыпало мокрым снегом. Укладываться в лужи не хотелось, поэтому вся троица дремала стоя, как лошади. Спальные мешки они держали над головами, чтобы защититься от осадков.
На следующее утро все заволокло густым туманом. Из-за этого опять нельзя было идти, ведь кругом трещины. Весь день вся троица растирала ноги, чтобы не замерзнуть, в том числе и используя для этого виски. Когда небо очистилось, они снова двинулись на восток. Ночью уже не было сил стоять, поэтому летчики все-таки легли на лед, обняв друг друга для тепла. Но холод все равно пробирал до костей и с большим трудом, собрав остаток сил, они расцепили крепкие объятия. Уивер сел и стащил правый ботинок. Оказалось, что ступня обморожена: она онемела, кожа стала очень белой и будто восковой.
Чем ближе экипаж «Дугласа» продвигался к морю, тем больше расселин встречалось на пути. Канадцам казалось, что они чувствуют, как ледник ходит ходуном под их ногами. Они слышали, как вдали с грохотом откалываются айсберги. В их души закрались сомнения, что они смогут выжить. Нэш предложил спеть какой-нибудь псалом, но никто не знал слов. Вместо этого они вяло затянули «Боже, храни короля»[47] и «Прославляйте Бога и готовьтесь к бою»[48] – о капеллане, который взялся за оружие и участвовал в сражении в Перл-Харборе. Припев из этой песни неплохо подходил к отчаянной ситуации, в которой оказались застрявшие в холодной Гренландии летчики:
Прославляйте Бога и готовьтесь к бою!
Время действовать, нельзя трусливо ждать.
За спиною нашей море голубое,
Мы готовы биться или умирать.
Губы потрескались и кровоточили, но все же пение помогло людям сохранить присутствие духа и поддержало их в течение еще одной тяжелой и беспокойной ночи.
Снова настало утро. Снег покрыла твердая ледовая корка, так что снегоступы скользили по ней, как коньки. Однако летчики упорно двигались к побережью. Вскоре они заметили вдалеке нечто, напоминающее плывшую лодку. Это был «Нортленд», который находился примерно в пятнадцати километрах от берега – слишком далеко, чтобы канадцы могли привлечь к себе внимание команды.
Тут измученная троица позабыла о боли и усталости, о голоде и жажде. Последние три километра они бежали бегом, пока не остановились на отвесной скале, под которой расстилался океан. У Гудлета была зажигалка, которую он заполнил спиртом из радиатора самолета. Он попытался поджечь куртки-парки, но те промокли и гореть не хотели. Летчики оказались на краю бездны – в прямом и переносном смысле. Дальше идти было некуда. Ракетница не работала, все дымовые шашки были израсходованы. Оставалась одна надежда, что их как-нибудь заметят с корабля.
Чистое небо было усыпано звездами. Светила луна.
На «Нортленде» стали пускать разноцветные и осветительные ракеты. Это «световое шоу» напомнило Уиверу фейерверки, которые устраивали на день рождения королевы[49].
Корабль подошел ближе и шарил по берегу своими мощными прожекторами. Всякий раз, когда луч света приближался к канадцам, все трое начинали прыгать и размахивать куртками, но луч так ни разу и не остановился. Корабль был далеко, и фигурки людей были для его команды слишком маленькими, практически неразличимыми.
Канадцы видели, как прямо с воды возле «Нортленда» взлетает «Грумман дак», но ничто не говорило о том, что спасатели заметили тех, кого должны были эвакуировать.
«Нортленд» находился в опасных водах, изобиловавших непроходимыми льдами, айсбергами и гроулерами. Потерявшихся летчиков нигде не было видно, и капитан, лейтенант-коммандер Фрэнк Поллард решил позаботиться о безопасности своих людей. Он решил отвести корабль подальше от берега.
Трое канадцев с тоской смотрели в темноту, глядя на то, как удаляется «Нортленд». Прошло уже тринадцать дней со времени аварийной посадки и пять – с момента появления спасательного самолета. Люди ослабели, не могли просушить одежду, постоянно мерзли. Запас еды кончился. Они понимали, что дорогу обратно к самолету им не осилить, да и зачем было пытаться вернуться обратно? Летчики сомневались, что смогут пережить еще одну ночевку при сорокаградусном морозе.
Отчаявшись и понимая, что терять им нечего, Гудлет решил предпринять еще одну попытку и поджечь куртки. Если их не обнаружат, а теплая одежда при этом будет уничтожена, то по крайней мере смерть от переохлаждения наступит скорее, избавив людей от дальнейших мучений.
Они разорвали парки на куски, чтобы те лучше горели. В зажигалке кончалось топливо, и требовалось подолгу вращать колесико, чтобы появилось пламя. Когда, наконец, огонь зажегся, командир экипажа поднес его к кускам ткани. Языки пламени коснулись их и тогда штурман и радист подбросили в бурно дымивший костер оставшиеся от курток обрывки. Но, едва разгоревшись, огонь погас.
Надо сказать, что команда «Нортленда» вовсе не хотела бросать поиски оставшихся где-то на берегу канадцев. Некоторые продолжали смотреть назад, в сторону удаляющегося острова в надежде, что хоть кто-то подаст признаки жизни. Перед тем, как недолговечный костер из курток потух во тьме, его успел заметить помощник главного артиллериста и сообщил о своем наблюдении капитану. Поллард развернул корабль к берегу. Он отдал приказ включить большой поисковый прожектор и пустил в воздух штук шесть мощных осветительных ракет, от которых на некоторое время вокруг стало светло, как днем.
На краю скалы Гудлет, Нэш и Уивер закричали от радости. С новыми силами они принялись размахивать руками и обниматься. Уивер прочитал переданное с помощью сигнального прожектора сообщение: «Уходите с края ледника и возьмите южнее, чтобы встретиться со спасательной командой».
Капитану корабля береговой охраны предстояло принять два трудных решения: как именно забрать летчиков с ледника и кто именно будет это делать. В итоге он поручил операцию небольшой группе моряков, которая должна была на мотоботе пробраться между льдинами прибрежной полосы, взобраться на скалы, миновать все расселины, найти попавших в беду людей, а затем вывести или вынести их вниз по леднику к лодке и за один раз перевезти на «Нортленд».
Опасностей на этом пути было не счесть, но другого плана изобрести не удалось.
Джон Притчард, раздосадованный тем, что ему во время полета над островом не удалось отыскать канадцев, вызвался возглавить наземную операцию.
Лейтенант Притчард с командой из десяти человек с лыжами и снегоступами высадился на берег. Группа нашла обходной путь, по которому можно было взобраться на обледенелую скалу и, поднимаясь в связке, совершила это маленькое восхождение. Командир спасательной партии повел своих людей по испещренному расселинам подвижному леднику. Выкриками и сигнальными ракетами им удалось привлечь внимание Гудлета, Нэша и Уивера, которые, наконец, взяли правильное направление и встретились со спасателями. Сохранилась даже фотография, сделанная в тот самый счастливый момент, когда эта встреча состоялась.
В темноте они стали спускаться к морю по леднику; куски льда отламывались и падали в воду. Много раз казалось, что сейчас люди просто кубарем покатятся со скал вниз. Все забрались в лодку, после чего лейтенант и его помощники с трудом подошли в кромешной тьме к борту «Нортленда».
Спасенных летчиков торжественно встретили, накормили, укутали в теплые и сухие вещи. Как рассказывал потом Уивер, они чувствовали себя так, будто заново родились. Фрэнк Поллард, капитан корабля, признался: до того, как ему доложили об огоньке костра, он был уверен, что потерпевшие бедствие канадцы погибли. Корабельный врач диагностировал у них некоторые психические последствия гипотермии. Сознание у летчиков было спутанным. Уивер назвал это «промежуточным состоянием между здравым рассудком и невменяемостью». Доктор, обработавший обмороженные и обветренные участки кожи канадцев, считал, что, если бы не подоспела помощь, те могли прожить еще от силы сутки.
С другой стороны, полагал Уивер, сниженная способность к критическому рассуждению позволила им биться за жизнь вопреки логике, мучавшим летчиков голоду и жажде, одолевавшей их усталости. Человек в здравом уме лег бы на ледник, свернулся калачиком и умер во сне.
